 Выступая на церемонии поминовения жертв геноцида в Ереване, Владимир Путин жестко осудил массовые убийства, хотя и спрятал слово «геноцид» в косвенных формулировках. Оно было прямо использовано в послании участникам вечера «Мир без геноцида» в Колонном зале Дома союзов в Москве.
В ответ Турция нажала на две больные мозоли российской истории. Сначала турецкий МИД заявил, что Россия, виновная в массовых преступлениях на Кавказе, в Средней Азии и Восточной Европе, «лучше знает, что такое геноцид и какова его правовая формулировка». А в понедельник, дождавшись конца мемориальных мероприятий в Ереване, свою позицию высказал и президент Турции Реджеп Эрдоган: «Происходящее сейчас на Украине и в Крыму очевидно. Они должны были бы сначала объяснить это, а потом уже употреблять слово «геноцид».
Для Москвы важны отношения и с Арменией, и с Турцией. Армения входит в ЕАЭС, 40% иностранных инвестиций в ее экономику приходятся на Россию. Сравнительная легкость, с которой был разрешен инцидент в Гюмри, свидетельствует, что ни одна из сторон не заинтересована в накоплении обид. С Турцией сложнее. Она союзник США в НАТО (настолько важный, что никто из серьезных фигур в руководстве США в Ереван не поехал), а ее позиция по Сирии противоположна российской. В то же время, учитывая нестабильные отношения с ЕС, проект «Турецкого потока» важен для Турции и с политической, и с экономической точки зрения.
Энергетическое и торговое партнерство с Россией для Анкары сейчас важнее, чем эксплуатация обид, – говорит Наталья Ищенко из Института Востоковедения, – и резкое заявление Эрдогана – скорее необходимая ритуальная реакция, чем знак реального ухудшения отношений. Предположения о том, что Турция будет в этой связи разыгрывать крымско-татарскую карту (в стране живет несколько миллионов представителей этого народа, Анкара уже выступала с озабоченностью нарушением их прав), едва ли обоснованны. Поддержка чеченцев в похожей ситуации в конце 1990-х оказалась неудачной и была свернута как раз в 2003 г., когда Эрдоган стал премьером. Но использовать подобную риторику для усиления своей позиции в торге за цену российского газа Анкара может вполне.
Присоединение Крыма и дестабилизация Украины позволили России решить ряд внутриполитических задач, мобилизовать общество. Но нервные шаги отличаются от продуманной политики тем, что не учитывают последствия. События последнего года свидетельствуют, что все такого рода действия имеют свою цену. Ссора с Западом обернулась для России не только санкциями. Даже те, кого Россия считает союзниками, не могут не использовать ее положение для получения более выгодных условий. Газовый контракт с Китаем рискует стать убыточным для «Газпрома». Турция не собирается ссориться с Россией, но сыграть в нужный момент на понижение и выгадать себе скидку у политически ослабленного партнера – это нормально.
Николай Эппле
|
