 Вышел очередной доклад Всемирного банка (ВБ) об экономике России. Официальные комментарии российской стороны: во многом прогноз ВБ совпадает с прогнозами Минэкономразвития. Если говорить о том, как будет меняться ВВП РФ, здесь, действительно, сближение оценок налицо. Экономика переходит к оживлению. Но, во-первых, прогнозные темпы оживления почти незаметны; во-вторых, и это важнее, структура экономики не меняется.
На последнее обстоятельство обращает внимание Высшая школа экономики (ВШЭ) в последнем вышедшем Комментарии о государстве и бизнесе (КГБ). И вот это совпадение - самый главный и тревожный вывод.
Восстанавливаем...
"Продолжительный период рецессии сменяется восстановлением основных экономических и финансовых тенденций и показателей" - первый вывод ВБ. Достижения российского народного хозяйства таковы: "Инфляция за период с января по октябрь 2016 г. составила 7,4% - это более чем вдвое ниже уровня в 15,9% за аналогичный период 2015 г. Банковский сектор в целом стабилизировался. Что касается консолидированного бюджета субфедеральных органов власти, то за первые восемь месяцев 2016 г. он был даже сведен с профицитом". Это успехи проводимой экономической политики.
К концу 2016 г., правда, в консолидированном бюджете появится дефицит, а дефицит федерального бюджета существенно вырастет до 3,7% ВВП.
Задача консолидации бюджета в следующей трехлетке будет решаться прежде всего за счет сокращения расходов. ВБ констатирует: "В течение трехлетнего периода расходы сократятся на 3,6% ВВП, при этом наибольшее сокращение придется на три статьи: национальная оборона (-1,8% ВВП), социальная политика (-0,5% ВВП) и государственная безопасность (-0,4% ВВП). Что касается доходной части бюджета, то мобилизация будет обеспечена в основном за счет перечисления дивидендов подконтрольных государству компаний и увеличения налоговых поступлений от предприятий энергетического сектора".
Эти цифры известны. В целом они свидетельствуют, что российская финансовая политика достаточно решительно отвечает на вызовы, с которыми сталкивается.
ВБ дает весьма оптимистичный прогноз: "В 2016 г. мы прогнозируем, что рост российской экономики составит -0,6 %, что лучше нашего июньского прогноза в -1,2%. Кроме того, по мере дальнейшего ожидаемого восстановления цен на нефть и газ до 55,2 долл. США за баррель в 2017 г. и до 59,9 долл. США за баррель в 2018 г., которое положительно скажется на внутреннем спросе, мы прогнозируем, что в экономике наметится рост в 1,5% в 2017 г. и 1,7% в 2018 г.".
Вилка роста в прогнозе Минэкономразвития на ближайшую трехлетку - 0,6-2,1%, так что сближение оценок налицо. Правда, не может не настораживать, что если Минэкономразвития исходит из цены нефти в 40 долл.
за баррель, то ВБ с легкостью поднимает ее до почти 60 долл. в 2018 г. Если Счетная палата видит риски в реализации прогнозных показателей Минэкономразвития, о чем Татьяна Голикова рассказала Совету Федерации 8 ноября, то прогноз ВБ в значительной мере строится на смелом предположении, что ОПЕК и траектории изменения запасов", - признает сам ВБ.
Значит, и совпадение в показателях Минэкономразвития и ВБ - еще далеко не свидетельство их верности.
Но самое главное в документе ВБ не общие цифры макроэкономического роста, а оценка качества этого роста. Не все экономисты согласны с самим выделением качества роста. Я хорошо помню, как против такого подхода резко возражал, например, Андрей Илларионов, когда он был не пламенным оппозиционером, а советником президента Путина. Илларионов утверждал, что в росте важен сам факт роста, разговоры о его "качестве" он признавал спекуляциями.
ВБ тем не менее отмечает эту проблему. Можно сказать, что задача изменения структуры российской экономики - это еще один стратегический вызов, с которым сталкивается Россия и на который ответ так и не найден.
ВБ утверждает: "Подъем экономического роста едва ли приведет к развороту тенденции в сторону создания более диверсифицированной экономики". В цифрах этот вывод подтверждается так: "Несмотря на рост экспорта в некоторых не нефтяных отраслях, таких как текстильная промышленность, деревообработка, металлы и изделия из них и сельское хозяйство, которое выросли на 1,5% в первом полугодии 2016 г., за первые 9 месяцев 2016 г. совокупная стоимость товаров ненефтяного экспорта снизилась на 13,4%. Кроме того, в первом полугодии отмечен спад более чем в половине отраслей ненефтяного экспорта".
Другими словами, даже падение рубля в начале 2016 г. не помогло ненефтяным экспортерам. То же самое относится и к импортозамещению. На сегодняшний день импортозамещение, по-видимому, не оказало заметного воздействия на экономический рост и перераспределение факторов производства".
Таким образом, "частичное циклическое восстановление экономики под влиянием роста цен на нефть едва ли будет сопровождаться перераспределением ресурсов в пользу экономических видов деятельности с более высокой долей добавленной стоимости, не связанных с нефтяной отраслью. Процесс диверсификации протекает медленно, что обусловлено относительно низким уровнем свободных производственных мощностей в торгуемых секторах и ограниченным предложением рабочей силы, в том числе структурными и институциональными ограничениями, которые необходимо устранить в первую очередь".
Что делать? ВБ считает, что "Россия может гордиться тем, что за последние годы она добилась изменений к лучшему по целому ряду направлений регулирования бизнеса и улучшения инвестиционного климата. Эти шаги необходимы, но не достаточны. Несмотря на достигнутые за последние десятилетия существенные изменения, касающиеся роли государства, концентрация собственности на производительные активы возросла, а это приводит к снижению конкуренции и ухудшению качества корпоративного управления. Обществу со стареющим населением присущи сложные социально-экономические проблемы. Решение этих проблем - это то, что в конечном счете поможет развернуть тенденцию вспять". В общем, прогресс есть, но недостаточный. Нужно избавляться от засилья государства, повышать качество корпоративного управления и решать другие возникающие проблемы, а их меньше не станет. Работать надо.
Даже переходя к оживлению, экономика остается в структурном тупике.
... "сырьеризм"
Нерешенность структурных проблем российской экономики - одна из центральных тем последнего КГБ. Соответствующий раздел носит название "Сырьеризм стремительно усиливается".
Предмет рассмотрения - происходившее в российской экономике в сентябре. Этот месяц "был отмечен обновлением исторического максимума для индекса добывающих производств". Что же касается индекса обрабатывающих производств, то в сентябре он "фактически не изменился, а в целом за последний год по-прежнему демонстрирует слегка нисходящую динамику". Вывод: "налицо усиление рентного уклона российской экономики".
Ох уж эти мне уклоны. На что богата наша история, особенно в классически советском прочтении, так это на них. Были и правые, и левые. Но вот ведь, остались. Теперь рентный и, увы, пока непреодолимый. Приводимый рисунок его наглядно и убедительно иллюстрирует. КГБ уточняет: "В последние месяцы сырьевой крен лишь усилился. Так, в III квартале сельское хозяйство выросло на 1,8% (прирост к предыдущему кварталу, сезонность устранена), добыча полезных ископаемых без вклада нефтесервисных услуг - на 1,1%, грузооборот - на 3,6%. Среди несырьевых секторов продемонстрировал рост только строительный сектор: +2,7%, и то после падения на 7,7% кварталом ранее".
В общем, никакой диверсификации. Торжествует "сырьеризм".
Бедность и порог
ВБ обращает внимание и на социальное развитие нашего общества. Особенно на проблему бедности. Аналитики банка замечают: "Резко подскочив в начале 2015 г., прожиточный минимум рос медленнее инфляции в течение двух первых кварталов 2016 г. Благодаря этому некоторые домохозяйства, относящиеся к нижней части шкалы распределения доходов, смогли выбраться из бедности, даже несмотря на незначительный рост номинальных доходов".
Понятно, что это не борьба с бедностью, а статистические игры. Наблюдая их, ВБ обращается к другому показателю. Значительное падение доходов населения "привело к существенному увеличению доли социально уязвимого населения с подушевым доходом менее 10 долл. в день по ППС в ценах 2005 г. Этот показатель вырос на восемь процентных пунктов - больше чем в 2009 г. - до 51%, обратив вспять многие достижения последних лет в области повышения всеобщего благосостояния".
Вот так, больше половины россиян оказываются "социально уязвимыми", их больше, чем было в кризис 2009 г. Конечно, повинен и упавший рубль, но этот порог - показатель международной статистики, так что факт налицо. Социальная уязвимость расширяется.
Стоит прислушаться и к словам Татьяны Голиковой. Докладывая 8 ноября Совету Федерации о работе Счетной палаты, она, в частности, напомнила, что согласно прогнозу социально-экономического развития РФ на 2017-2019 гг., внесенному в Госдуму, численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума к общей численности населения увеличится в 2016 г. по сравнению с 2015 г. и составит 13,9%, в 2017 г. - 13,9%, в 2018 г. вновь возрастет и составит 14,1%, а в 2019 г. несколько сократится до 13,9%. "Таким образом, прогнозируется, что в 2019 г. примерно 20,5 млн человек (расчетно) будут получать
доход ниже величины прожиточного минимума (фактически, находиться за чертой бедности), что на 1,4 млн человек больше, чем в 2015 г.", - подытожила Голикова.
Вывод: структурные социально-экономические проблемы российского общества нарастают. Это касается как экономики, где не происходит структурной модернизации или диверсификации, так и социальной сферы. В России все больше живущих за чертой бедности, а больше половины населения относится к зоне социальной уязвимости. Что еще должно разбудить структурные и институциональные реформы?
Николай Вардуль
|
